— А давай распишемся, — говоришь ты.
— Давай! — тут же отзываюсь я.
Как распишемся? Когда? Зачем?
Не имеет значения. Это совершенно неважно, зачем. Просто мы оба хотим, чтобы нас что-то связывало. Что-то, о чём будем знать только мы. Но что-то, что будет задокументировано, записано, сохранено. И это просто нужно сделать сейчас.
Конечно, никому не сказать не получается. Мне очень дорога моя мама.
— Маша, а зачем?
— Мама, так нужно. Я не могу это объяснить по-человечески, но мы оба чувствуем, что так нужно.
— Мама, в конце концов, пусть и нам будет, что вспомнить о молодости. Вот чем мне запомнятся мои 26? Скоропалительным штампом в паспорте с лучшим другом.
Ты улетаешь через три недели. А я возвращаюсь к себе. Между нами будут 12 часов лета.
Мы покупаем аккуратные, простые, гладкие кольца и цепочки.
Мы находим контору, которая занимается свадьбами и росписями туристов и уже через неделю снова приезжаем в Гамбург.
Мы расписались.
Теперь нас связывает тайна, которая сильнее самого сумасбродного секса, самого факта, что мы целовались, сильнее любого пьяного приключения и всех наших взаимных откровений. Мы оба нарушили собственные принципы, мы взвалили на себя массу бессмысленной бумажной волокиты, мы поддались импульсу и не отказались даже из-за отрицательного КПД всей этой работы. Мы, одни из лучших умов планеты, поступили так нелогично и бессмысленно. Мы, одни из самых трепетных и чутких людей мира, скрываем от друзей и от большей части родственников произошедшее.
А ещё мы знаем, что ничего не получится.
Потому что ты, наверное, останешься там. А я не хочу бросать свой новый родной город и новый родной язык.
И мы знаем, что каждому из нас через какое-то время, может быть, через годы, понадобится человек, которые будет всегда рядом. И тогда придётся выбирать, твоя мечта или моя. И мы, два самых умных и страстных человека на Земле, решим, что будем лучшими друзьями всю жизнь и каждый пойдёт к своей мечте.
Конечно, будут письма. Конечно, будут встречи. Конечно, мы всегда будем друг для друга самыми близкими людьми на свете.
А пока мы сходим с ума и делаем вид, что бессмертны, а любовь наша вечна.
— Давай! — тут же отзываюсь я.
Как распишемся? Когда? Зачем?
Не имеет значения. Это совершенно неважно, зачем. Просто мы оба хотим, чтобы нас что-то связывало. Что-то, о чём будем знать только мы. Но что-то, что будет задокументировано, записано, сохранено. И это просто нужно сделать сейчас.
Конечно, никому не сказать не получается. Мне очень дорога моя мама.
— Маша, а зачем?
— Мама, так нужно. Я не могу это объяснить по-человечески, но мы оба чувствуем, что так нужно.
— Мама, в конце концов, пусть и нам будет, что вспомнить о молодости. Вот чем мне запомнятся мои 26? Скоропалительным штампом в паспорте с лучшим другом.
Ты улетаешь через три недели. А я возвращаюсь к себе. Между нами будут 12 часов лета.
Мы покупаем аккуратные, простые, гладкие кольца и цепочки.
Мы находим контору, которая занимается свадьбами и росписями туристов и уже через неделю снова приезжаем в Гамбург.
Мы расписались.
Теперь нас связывает тайна, которая сильнее самого сумасбродного секса, самого факта, что мы целовались, сильнее любого пьяного приключения и всех наших взаимных откровений. Мы оба нарушили собственные принципы, мы взвалили на себя массу бессмысленной бумажной волокиты, мы поддались импульсу и не отказались даже из-за отрицательного КПД всей этой работы. Мы, одни из лучших умов планеты, поступили так нелогично и бессмысленно. Мы, одни из самых трепетных и чутких людей мира, скрываем от друзей и от большей части родственников произошедшее.
А ещё мы знаем, что ничего не получится.
Потому что ты, наверное, останешься там. А я не хочу бросать свой новый родной город и новый родной язык.
И мы знаем, что каждому из нас через какое-то время, может быть, через годы, понадобится человек, которые будет всегда рядом. И тогда придётся выбирать, твоя мечта или моя. И мы, два самых умных и страстных человека на Земле, решим, что будем лучшими друзьями всю жизнь и каждый пойдёт к своей мечте.
Конечно, будут письма. Конечно, будут встречи. Конечно, мы всегда будем друг для друга самыми близкими людьми на свете.
А пока мы сходим с ума и делаем вид, что бессмертны, а любовь наша вечна.